Оправдательные приговоры в россии статистика 2021

Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Оправдательные приговоры в россии статистика 2021». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.

Для начала посмотрим на статистику «оправданий» в европейских и азиатских странах, а также в США:

Германия – 3,6 %,

Австрия – 24 %,

Испания – 16 %,

Нидерланды – 10 %,

Великобритания – 20 %,

Япония – менее 1 %,

Китай – 0,7 %,

Тайвань – 12 %,

США – 20 %.

При этом обязательно необходимо учитывать, что в той же Германии не менее 40 % подозреваемых отсеивается на досудебной стадии, для сравнения: в России – не более 2 %.

В Японии правоохранительная система очень сложна для того, чтобы объективно оценивать процент оправдательных приговоров. В США многие подозреваемые идут на сделку со следствием, что сразу же отсекает возможность оправдательного приговора.

Оправдательный приговор. Как часто оправдывают в России и мире

Согласно данным из книги М. В. Кожевникова «История Советского суда», количество оправдательных приговоров, которые выносились народными судами, составило:

1935 г. –10,2 %,

1936 г. –10,9 %,

1937 г. – 10,3 %,

1938 г. – 13,4 %,

1939 г. –11,1 %,

1941 г. – 11,6 %,

1942 г. – 9,4 %,

1943 г. – 9,5 %,

1944 г. – 9,7 %,

1945 г. – 8,9 %.

Процент оправдательных приговоров в сталинское время был достаточно высок, однако здесь при подсчете не учитывались приговоры «троек», созданных 30 июля 1937 года после выхода приказа НКВД № 00447 по репрессированию «антисоветских элементов».

При рассмотрении дела «тройкой» шансов у подсудимого практически не было, поскольку подавляющее большинство таких дел заканчивались расстрелом.

В 2018 году российские суды рассмотрели уголовные дела в отношении почти 900 000 человек. Из них 3/4 были осуждены. Количество оправдательных приговоров составило примерно 0,3 %. Эта доля ничтожно мала.

Сравним с прошлыми годами:

2014 г. – 0,54 %,

2015 г. – 0,43 %,

2016 г. – 0,36 %,

2017 г. – 0,2 %.

Успех в районных судах ждет лишь одного из 28 несогласных с обвинением. Больше всего шансов доказать невиновность у чиновников, среди регионов по возможности доказать невиновность лидирует Кавказ. Заключение под стражу резко снижает шансы.

«Предприниматель
по фамилии Чайка»

«Блогер-поэт
по фамилии Бастрыкин»

Представим, что у наших знакомых «предпринимателя по фамилии Чайка» и «блогера-поэта по фамилии Бастрыкин» появились злопыхатели, которые решили сфабриковать против них уголовные дела. «Чайку» обвинили в мошенничестве, а «Бастрыкина» — в экстремизме. Что может произойти?

Статья

ст. 159 ч.4 — мошенничество в особо крупном размере

ст. 282.2 ч.2 — участие в экстремистской организации

Грозит

до 10 лет

2-6 лет

1. Доносы

В первом случае доносы написали конкуренты, во втором — бдительные кибердружинники из Центра «Э». Не факт, что они сразу произведут впечатление на правоохранителей. По крайней мере, с первого раза. Ведь дело возбуждают по 1 из 5 сообщений о преступлении. Пяти сообщений в среднем будет достаточно.

Кто донес

Конкуренты

Кибердружинники

Вероятность возбуждения уголовного дела по сообщению о «преступлении»

19%

19%

2. Оперативная работа и следствие

Оперативников и следователей мало что сдерживает в добыче «доказательств»: районный суд разрешит им прослушивать разговоры, копаться в электронной переписке, просматривать банковские операции и много чего еще.

Чтобы определить долю оправданных и тех, чьи дела были прекращены в суде, мы использовали статистику Судебного департамента Верховного суда. В разном виде эти данные содержатся в формах № 10.3 «Отчет о видах наказания по наиболее тяжкому преступлению (без учета сложения)» и № 10-а «Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации». Мы анализировали данные из этих форм за последние пять лет. Под экономическими мы понимаем статьи из главы 22 Уголовного кодекса России, под коррупционными — статьи 204–204.2 и 289–291.2.

В 2019 году судьи прекратили дела почти 1,1 тыс. обвиняемых в коррупции, или около 17% всех подобных дел, дошедших до суда. Процент прекращенных дел о коррупции вырос в пять раз по сравнению с 2015 годом.

Доля прекращенных на стадии суда коррупционных дел начала резко расти в 2018 году, показывает анализ РБК. Если до этого времени она составляла 3–5%, то в 2018 году уже 13%, в 2019-м — 17%.

Чаще всего прекращают дела о мелком взяточничестве (ст. 291.2 УК, подразумевающая дачу и получение взятки в размере менее 10 тыс. руб.). Среди всех осужденных за коррупцию в 2019 году 36% были осуждены за мелкое взяточничество. Но среди тех обвиняемых, дела которых прекратил суд, таких две трети.

Дела о мелком взяточничестве чаще всего прекращают по ст. 25.1 Уголовно-процессуального кодекса как дела небольшой и средней тяжести, назначая судебный штраф. Другая популярная причина для прекращения коррупционных дел любой тяжести — деятельное раскаяние обвиняемого.

«Санкция за мелкое взяточничество весьма мягкая, максимальное наказание — это лишение свободы сроком до одного года. Общая политика, складывающаяся в судебной системе, говорит о том, что за такие преступления обвиняемым не назначается реальный срок. Как правило, суды за подобного рода преступления назначают условные сроки и судебный штраф», — сообщил РБК партнер юридической группы Novator Александр Катков.

«Дела коррупционной направленности порой требуют доказывания факта причиненного ущерба, реальности и значимости последствий, преступного умысла», — объяснил высокий процент прекращений адвокат Иноядов.

Также в последние годы стали чаще прекращать дела по экономическим статьям. В 2019 году судьи прекратили производство в отношении примерно каждого третьего подсудимого с таким составом — судимости избежали 3,3 тыс. человек. В 2015–2017 годах суды прекращали 14–18% экономических составов преступлений. Но, как и в случае с коррупционными составами, оправданий не стало больше, они остались на уровне 0,2–0,4%.

На треть чаще стали прекращать дела о мошенничестве. В 2019 году суды прекратили каждое третье дело по ст. 159–159.6 УК, а пять лет назад прекращали каждое четвертое. «Скорее всего, это связано с тем, что большинство мошенничеств сейчас совершается дистанционно с использованием сети интернет», — указал Катков. Даже если правоохранительным органам удается вычислить предполагаемого преступника, доказать его виновность в суде получается не всегда.

Как судят в России: доля оправдательных приговоров всего 0,15%

Вице-президент ФПА просил наделить сторону защиты правом назначать судебную экспертизу, потому что сейчас заключения специалистов, представленные защитой, судом не рассматриваются как достаточное доказательство.

Вторым предложением стал ввод института следственного судьи.

Он уверен, что сейчас у судий есть психологические ограничения, которые зачастую препятствуют принятию верных решений.

«Если он разрешил отправить человека в СИЗО, то ему сложнее будет потом поверить в его невиновность», — считает Резник. — «Эти этапы необходимо разделить: чтобы одни судьи принимали решения о допустимости определенных следственных действий, а уже другие рассматривали дело по существу». Последнее предложение: расширение полномочий суда присяжных.

Решение властей отстранить присяжных от рассмотрения дел о взятках и половой неприкосновенности следующим образом: «Вряд ли это было сделано из-за того, что наши граждане сочувствуют взяточникам и педофилам. Скорее наоборот — потому что присяжные понимают повышенный риск провокаций и оговора по таким составам и особенно внимательно их рассматривают. И по таким категориям дел выносили до 20% оправдательных вердиктов».

В довоенное время количество оправдательных приговоров, которые выносились народными судами РСФСР, варьировалось в районе 10-13% относительно суммарного объема привлеченных к уголовной ответственности лиц:

в 1936 г. — 10,9%
в 1937 г. — 10,3%
в 1938 г. — 13,4%
в 1939 г. — 11,1%
в 1941 г. — 11,6%
в 1942 г. — 9,4%
в 1943 г. — 9,5%
в 1944 г. — 9,7%
в 1945 г. — 8,9%

Интересно, что в настоящее время вышеописанный индекс неуклонно снижается. В 2014-м было вынесено 0,52% оправдательных приговоров от общего числа, в 2015 — 0,43%, в 2016 — 0,36%, в 2017 — 0,239%.

Вот основные причины, которые называют представители власти:

• Это результат стабильной и качественной работы следствия.

• В 90% случаев подсудимого защищает государственный адвокат, у которого нет стимула работать эффективно.

• Оправдать кого-то означает сегодня обнаружить брак в работе следователя. Вот почему суды обходят такие приговоры стороной.

• Судьи в принципе мало значат в этом «конвейере».

Суды также указывают на то, что помимо оправдательных приговоров, огромное количество дел попросту прекращается. Однако чаше всего это происходит по не реабилитирующим основаниям, когда обвиняемый не оспаривает свою вину.

Согласно аналитическому отчету Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, последние 19 лет формировалась следующая статистика в отношении судов присяжных:

Соотношение обвинительных и оправдательных приговоров в делах, рассмотренных судами с участием присяжных в 9 экспериментальных регионах (2001–2019 гг.):

2001 – 83\17

2002 – 80\8

2003 – 82\14

2004 – 76\15

2005 – 69\15

2006 – 69\14

2007 – 66\17

2008 – 62\16

2009 – 71\16

2010 – 73\14

2011 – 68\12

2012 – 73\14

2013 – 68\17

2014 – 77\12

2015 – 70\10

2016 – 71\12

2017 – 81\10

2018 – 77\13

2019 (январь-июнь) – 68\19

В 2013–2014 годах УПК РФ был изменен. Законотворцы начали активно сокращать юрисдикцию судов присяжных – инструмента, которому больше всего доверяют люди, и где чаще всего можно надеяться на объективное и справедливое рассмотрение дела.

Как уточнял Резник, из рассмотрения исключили преступления о половой неприкосновенности, терроризме, государственной измене и дела о взятках.

Кроме того, в 2013-2016гг. ходатайствовать о рассмотрении дела судом присяжных имели право только те, кому грозило пожизненное заключение. При этом мужчины старше 65 лет, несовершеннолетние и женщины не имели вообще такого права.

В 2016 году запрет был признан не соответствующим Конституции в отношении женщин, а еще через год — в отношении пожилых мужчин.

Сейчас же ведется обратная работа по расширению юрисдикции судов присяжных. С 2018 года о суде присяжных могут ходатайствовать и те, чьи дела рассматривают районные суды, например, обвиняемые по делам о причинении тяжких повреждений, повлекших смерть.

Адвоката Михаила Красильникова беспокоит тот факт, что к компетенции суда присяжных отнесено небольшое количество преступлений.

«Институт присяжных дает подсудимым единственный шанс на вынесение справедливого приговора. Сокращение подсудности таких судов, о чем говорит Г. Резник, свидетельствует о том, что, сокращается, соответственно, и вероятность справедливого приговора», — отмечает эксперт.

Он также считает, что ключевым моментом для решения проблемы является не только расширение составов, но и наделение присяжных возможностью обсуждения относимости и допустимости доказательств вместо того, чтобы удалять их в совещательную комнату при обсуждении процессуальных вопросов.

По словам Михаила Красильникова, институт следственного судьи успешно функционирует в странах Южной Америки, некоторых европейских странах, большинстве постсоветских стран. Поэтому разделение функций между судьями для того, чтобы одни судьи принимали решения о допустимости определенных следственных действий, а другие рассматривали дело по существу, можно только приветствовать.

Однако адвокат обращает внимание и на другую сторону вопроса:

«С другой стороны, нельзя отмахнуться от того факта, что в ряде стран Европы от этого института отказались. Нужно смотреть на то, как приживется данный институт в России, и эффективность его работы».

Адвокат Дмитрий Аргановский уверен, что для изменения ситуации поручений Президента недостаточно. Нужна кардинальная реформа, в большинстве своем психологическая.

«Государство в судебном процессе – это суд, прокурор, следователь. Это части одного механизма, и они заинтересованы в определенной стабильности. Оправдательный приговор — это выпадение из стабильности», — объясняет юрист.

По его словам, для серьезного изменения нужна глобальная установка от государства, но ее нет и в ближайшее время не будет.

Правосудие в России демонстрирует неутешительную статистику — доля оправдательных приговоров в 2017 году упала до 0,2% от общего числа рассмотренных дел. Об этом, со ссылкой на статистику Судебного департамента Верховного суда РФ сообщает РБК.

Для сравнения, в 2016 году судьи оправдали 2,6 тысячи подсудимых, год спустя — лишь 1,6 тысячи человек, тогда как в 2013 году оправдательные приговоры получили порядка 4,5 тысячи человек. Отчасти эта динамика компенсируется снижением числа уголовных дел, дошедших до суда, однако «градус обвинения» растет более интенсивно — в 2016 году на один оправдательный приговор выносили 280 обвинительных, а в 2017 эта цифра увеличилась до 446.

Бывший генпрокурор России Юрий Скуратов в комментарии РБК отметил, что судебная система давно уже болеет обвинительным уклоном.

• Новости
  • Новости Совета
  • Пресса о Совете
• Анонсы
  • Анонсы
  • Архив анонсов
• Актуальные темы
• Мультимедиа
  • Фото
  • Видео
  • Прямая трансляция

Морщакова: Для того чтобы оправданий было больше, во-первых, нужно исключить оправдания как отрицательную оценку деятельности следствия и суда. Ведь известно, что большинство оправдательных приговоров, как бы мало их ни было, все равно отменяются вышестоящей инстанцией. И намного чаще, чем обвинительные приговоры. Оправдание — это ведь всегда как бы упрек суду. Это пошло от старого, несостязательного процесса, когда суд и обвинение оглашал сам, и доказательства собирал. И вот осталось послевкусие того советского процесса, что судья должен соответствовать тому, что делают следственные органы. А иное поведение влечет отрицательную оценку судебной деятельности.

Нужен суд, у которого нет конфликта интересов, когда он рассматривает дело. Суд, который не отвечает за следствие. Плюс нужен независимый суд присяжных. Как достичь этого — понятно. Непонятно, кто это будет делать и кто согласится на это. Власть на это не соглашается. Потому что ей пока не выгоден независимый суд. Он просто не нужен. Как следствие решило, так и будет в результате.

Исторические, социологические и юридические исследователи много лет говорят одно и то же: независимый суд нужен власти только тогда, когда она реально сменяема. Потому что когда ты ушел, тебя кто-то должен защищать. Все так просто, но на самом деле слишком глубоко, чтобы можно было решить проблему с помощью одних только мер внутри судебной системы. Без самой сменяемости власти невозможно решить проблему до конца. Но внутри судебной системы кое-что можно сделать уже сейчас: уничтожить оценку по процентам, или, как у нас всегда говорили в советское время, палочный метод оценки. Кроме того, нужно снять с судей дисциплинарную ответственность — когда их лишают полномочий за «плохие» статистические показатели и отменяют вынесенные ими решения. Нужно, наконец, убрать конфликт интересов у судей, которые рассматривают дела, по которым ранее на стадии следствия выносили какие-то решения. Словом, есть что делать. В таком случае будет оздоровляться та почва, на которой сможет произойти что-то более фундаментальное. Совершенно необходимо начать изменения внутри судебной системы. Откладывать это нельзя. Именно эту цель имеют и предложения, которые Совет уже отправил президенту. По его поручению мы разрабатываем меры по улучшению судебной системы.

Гривцов: Нужно менять систему уголовного преследования в целом, применять иные критерии оценки работы следователей и дознавателей, если мы хотим, чтобы система досудебного разбирательства служила фильтром перед направлением дел в суд (нельзя поощрять за количество направленных дел в суд и низкий процент прекращенных дел, и наоборот — наказывать за оправдательные приговоры), повышать открытость судебной системы, максимально искоренять царящее повсеместно равнодушие, резко расширять подсудность судов присяжных, устранять зависимость судей от органов исполнительной власти, а также их тесную связь с правоохранительными органами.

Почему в России так мало оправдательных приговоров?

Чиков: 22% всех оправданных в прошлом году — это люди, обвинявшиеся в клевете (589 человек). При этом осужденных по этой статье — всего 104. То есть вероятность оправдания обвиняемого в клевете феноменальная — 85%.

Для сравнения: вероятность оправдания обвиняемого в изнасиловании — 0,1%, или 1 оправданный на 1000 осужденных. А из 109 070 осужденных по делам о наркотиках оправданных всего 49 человек (0,04%). На 544 осужденных за экстремизм по разным статьям оправданных не было ни одного. На 5136 дел о коррупции — оправданных 27. В принципе, не так уж и много. По статьям о «побоях» и «причинении легкого вреда здоровью» на 21 000 осужденных приходится 1380 оправданных.

Таким образом, 73% всех оправданных в 2016 году в России проходили по одной из трех статей — побои, легкий вред здоровью или клевета. Обратите внимание, эти составы преступления относятся к делам частного обвинения, где пострадавший сам обращается к мировому судье с заявлением против обидчика. Там нет следствия, нет прокурора. То есть чистых оправдательных приговоров, в которых судья не согласился бы с государственным обвинением и государственной правоохранительной системой, в 3,5 раза меньше: на всех остальных 250 тысяч осужденных приходится всего около 700 оправдательных приговоров за год. Это значит, что реальная доля оправдательных приговоров — 0,01%, или 1 на 10 тысяч.

Гривцов: Так как оправдательные приговоры столь большая редкость, то для того, чтобы таковой был вынесен, должны сойтись следующие факторы: 1. Невиновность (полное отсутствие доказательств, безусловно, я тоже считаю невиновностью). 2. Правильно выстроенная стратегия защиты. 3. Отсутствие ошибок со стороны подсудимого и его защиты (например, самооговора на начальном этапе). 4. Удача. Этот фактор я вынужден оценивать как ключевой. Мне неоднократно в своей практике удавалось добиваться справедливых судебных решений, и во многом они были связаны с личностью конкретного судьи, который вопреки царящему в системе равнодушию вдруг начинал вникать в обстоятельства дела, объективно оценивал представленные доказательства. С учетом общей направленности судебной системы, которую в подавляющем большинстве случаев характеризует скорее формальный подход, подобные ситуации я всегда воспринимаю как удачу.

Вера Челищева,
«Новая»

• «Это тупик, заложенный в законе» Присяжные в России чаще оправдывают людей, но таких судов очень мало. Завкафедрой юрфака МГУ объясняет почему

• Новости
• Истории
• Разбор
• Игры
• Шапито
• Подкасты

• Meduza Live
• Вечерняя Медуза
• Срочные новости
• Все новости
• Шапито
• Бот

• О «Медузе»
• Кодекс редакции
• Блог
• SecureDrop

Число оправдательных приговоров в России достигло исторического минимума

• Реклама на «Медузе»
• Прайс-лист
• Примеры нативной рекламы
• Требования к баннерам
• Написать в рекламный отдел

Можно предположить, что низкий процент оправдательных приговоров – это вина стороны защиты, которая не смогла выполнить свою работу на должном уровне. Однако у специалистов есть свой взгляд на эту ситуацию.

«Если бы у всех мэтров адвокатуры были бы 100% оправдательные приговоры, я бы сказал, что да, такая идея имеет право на существование. Но мы с вами видим, как достаточно опытные коллеги, к сожалению, проигрывают. И это происходит не потому, что они не готовы к процессу, а потому что такова тенденция», – уверен Шота Горгадзе.

Даже допуская, что и сами адвокаты могут недоработать в каких-то делах, юристы подчеркивают – проблема заключается не в этом. Достаточно посмотреть на подготовку защиты и обвинения в судебном процессе.

«Безусловно, в любой профессии есть люди, которые могут работать не в полную силу. Но, в целом, я вижу, что уровень подготовки стороны защиты выше, чем представителя стороны обвинения. Во всяком случае, никогда не видел, чтобы адвокат себе позволял явиться в процесс неготовым, не знать материалы дела, не подготовить ходатайство, а с прокурорами это, к сожалению, встречается сплошь и рядом», – отмечает Андрей Гривцов.

Если же представить, что все адвокаты исключительно профессионалы высокого уровня, то, по словам Артура Великжанина, это тоже не помогло бы сломать устоявшуюся за долгие годы систему.

«В нынешних условиях адвокат в России не воспринимается должностными лицами, участвующими в процессе, в качестве полноценной самостоятельной фигуры при рассмотрении дела. Общеизвестны случаи, когда защитника перебивают, «вежливо просят» помолчать, просто игнорируют или вовсе рекомендуют удалиться. Кроме того, стало вполне нормальным, что доводы адвоката не вносятся в протокол судебного заседания. Для исправления ситуации необходимы концептуальные перемены: изменение подхода на политическом уровне и серьезные преобразования в социальной сфере», – считает юрист.

Статья

«Ружье может выстрелить»: эксперт о новой редакции статьи 193 УК РФ

Как изменилась норма об ответственности за уклонение от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств и какие риски несут для бизнеса налоговые проверки – рассказывает партнер юридической фирмы Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP Виталий Чикин.

Статья

Аресты и ограничения прав на имущество: вебинар LF Академии

Могут ли следственные органы забрать подарки от «любовника-коррупционера» или признать предприятие вещественным доказательством по уголовному делу? На эти и другие актуальные вопросы по аресту имущества третьих лиц ответит адвокат Екатерина Ипполитова.

Авторский взгляд

«Гарри Поттер и составы преступлений»: разбираем новогодние фильмы по УК РФ

Пора посмотреть на новогоднюю киноклассику под другим углом – через призму уголовного закона. Какие преступления лежат в основе знакомых всем сцен и на какой срок сели бы полюбившиеся персонажи, окажись они перед российским правосудием, рассуждает адвокат и управляющий партнер адвокатского бюро «ЗКС» Денис Саушкин.